Анастасия Анфимова - Лягушка в молоке [СИ]

Выждав некоторое время, глава племени встал и подчёркнуто неторопливо зашагал по стойбищу, вольготно раскинувшемуся на берегу Мараканы. Возились у очагов женщины, отдыхали после удачной охоты мужчины, бегали дети, куда-то прошли двое «рысят». Обычная размеренная жизнь, удовольствие от которой начинаешь понимать только попав в беду.

Когда Белое Перо не спеша продвигался к жилищу Глухого Грома, он ещё не знал, что и как будет говорить. Но едва ему на глаза попался маленький мальчик, со смехом догонявший бабочку, слова сами пришли на язык:

— Растёт внук, — сказал он Кудрявой Лисе, расположившейся у костра с кусками кожи на коленях.

— Вот, решила новые мокасины сшить, — со вздохом ответила старушка, с надеждой глядя на вождя выцветшими, водянистыми глазами. — Уж больно трава здесь жёсткая.

— Сын где? — вполголоса поинтересовался предводитель Детей Рыси.

Смахнув слезу, женщина кивнула на вигвам, и не выдержав, прошептала:

— Ведь только-только поправляться начал… Что же теперь будет?

Раздражённо зыркнув на неё, Белое Перо задёрнул за собой прикрывавшую вход шкуру.

Под дымовым отверстием чуть тлел костёр. На хозяйском месте кто-то завозился. Откинув в сторону тяжёлое одеяло, молодой охотник сел, обратив к гостю хмурое, бледное лицо, пересечённое узкой кожаной повязкой.

— Проходи, вождь, — негромко произнёс он, делая приглашающий жест. — Я скажу матери, чтобы приготовила нам мяса.

— Гостеприимство Глухого Грома известно всем Детям Рыси, — проговорил Белое Перо, привычно усаживаясь на почётное место. — Но не беспокой Кудрявую Лису. Ей и так приходится много трудиться, присматривая за сыном и внуком.

Почувствовав в этих словах упрёк, молодой человек, нахмурившись, буркнул:

— Силы быстро возвращаются ко мне. Скоро я сам смогу охотиться.

— Рад это слышать, — благожелательно кивнул гость. — Предки велели нам заботиться о стариках и детях.

— Моя мать и мой сын не будут голодать, — криво усмехнулся хозяин вигвама. — У них всегда будет мясо и шкуры.

— Мальчишки так быстро растут, — ностальгически улыбнулся Белое Перо. — Только что сосали материнскую грудь, глядь, а уже пора в «рысята» отправлять.

— Мне ещё рано думать об этом, вождь, — улыбнулся Глухой Гром, уже не ожидавший подвоха от нечаянного визита главы племени.

— Сын должен не только чтить своего отца, — наставительно проговорил тот. — Но и гордиться им. Твой-то ещё мал. Но, смотри, уже через год будет рассказывать всем, какой искусный охотник его отец.

Хозяин самодовольно усмехнулся.

— А вот представь, если бы бывший помощник Колдуна успел взять себе жену, а та родила бы сына? — продолжал Белое Перо. — Каково бы ему пришлось? Люди бы шептались за его спиной: «Смотри, вон идёт сын того, кто убил девушку только за то, что она ему отказала».

Потупив взор, молодой человек громко засопел, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Гость скорбно покачал головой.

— Как бы встретили его «рысята»? А какая из девушек согласилась бы стать хозяйкой в его вигваме?

— Зачем ты мне это говоришь, вождь?! — гневно сверкнул единственным глазом Глухой Гром.

— Увидел твоего сына и вспомнил Упрямую Веточку, — печально улыбнулся собеседник. — Как хорошо, что среди Детей Рыси нет сыновей, которым приходится стыдиться своих отцов.

С этими словами он встал, и пройдя за спиной хозяина, покинул жилище, из которого доносилось тихое сдавленное рычание. Улыбаясь, Кудрявая Лиса проводила удалявшегося вождя долгим, благодарным взглядом.

На следующее утро посланные вниз по реке дозорные примчались в стойбище с радостной вестью. На Маракане появилось судно Картена.

Восемнадцать дней заморец гостил у аратачей, меняя меха, кожи и рога на железные и бронзовые орудия, кухонную утварь и разноцветные нитки.

Белое Перо с тревогой ждал появления Детей Кабана. Может поэтому весёлый праздник в честь Владыки вод прошёл для него буднично и незаметно. Но они так и не появились. Радуясь, что все привезённые заморцами вещи достались Детям Рыси, вождь всё же немного, совсем чуть-чуть жалел, что соседи не появились. Уж очень ему хотелось покрасоваться перед ними ярко начищенным медным шлемом.

Аккуратно подсчитывавший дни Картен объявил о дате отплытия. Довольные щедростью заморца аратачи натаскали вяленого и копчёного мяса, корзины орехов и жёлудей.

Плачущие женщины плотной толпой окружили Бледную Лягушку, как никогда отвечавшую своему имени. С блестевшими от слёз глазами она обнимала Снежный Ландыш, потом долго стояла, уткнувшись в плечо Отшельника. Тот надел ей на палец массивное кольцо, повесил на плечо сумку из кожи лесного быка и отвернулся. Согбенные старческие плечи вздрагивали.

Даже Белое Перо почувствовал какое-то волнение. Не то, чтобы ему вдруг расхотелось расставаться с беспокойной девицей… Но может всё-таки зря она покидает Детей Рыси? Есть же кроме Глухого Грома молодые охотники. Вождь окинул взглядом берег. Но не заметил ни его, ни Кудрявой Лисы. Да и Лёгкое Облако куда-то делась. Ну это даже хорошо, а то ещё устроит скандал.

Картен уже тепло попрощался со старейшинами и теперь стоял у борта, наблюдая за дочерью Отшельника, которая всё никак не могла отделаться от плотно обступивших аратачек.

«Женщины глупы и непостоянны, — рассеянно думал вождь, наблюдая за ними с высоты своего положения и мудрости прожитых лет. — Полгода назад терпеть её не могли, а сейчас никак не расстанутся».

Видимо, нечто подобное пришло и в голову заморца, крикнувшего на своём языке.

— Может останешься? Вряд ли тебя будут так любить в Радле.

— Сейчас! — огрызнулась девушка. — Помни, я их больше не увижу!

Криво усмехнувшись, мореход что-то тихо проговорил, и трое матросов стали быстро втаскивать спущенный трап. Никак не желавшие отпускать дорогую подругу женщины истошно завопили, привлекая её внимание.

Оглянувшись, Бледная Лягушка высвободилась из объятий ревущей в голос Лесной Крапивы, и махнув рукой вождю, бросилась к реке. Вбежав по колено в воду, она не стала просить спустить ей трап, а ухватившись за свисавший с палубы канат, пыхтя полезла наверх, упираясь ногами в просмолённый борт. Не ожидавшие ничего подобного заморцы, быстро опомнившись, помогли ей подняться. Поправив заделанные в хвост волосы, Бледная Лягушка обернулась к Детям Рыси и махала им рукой до тех пор, пока корабль не скрылся за ближайшим поворотом реки.

Оказавшись на палубе, Фрея, точнее уже Ника, не могла не похвалить себя за упорство и настойчивость. Вчера пришлось выдержать целое сражение. Отшельник почему-то решил, что его дочь просто обязана отправиться в плавание одетой, как подобает знатной радланской девушке. Она долго и нудно объясняла, что корабль, тем более такой маленький, не то место, где можно щеголять в платье. И дело не только в том, что подол будет постоянно цепляться за всевозможные выступы, корзины и тюки. На пропитанном смолой и жиром судне она насажает столько пятен, что к приходу в Канакер её единственная приличная одежда будет иметь совсем уже жалкий вид, никак не соответствующий положению дочери Лация Юлиса Агилиса.